Открытое сердце Прелатова

Вторник, Фев 25 2020

Не стало талантливейшего доктора и замечательного человека

На счету известного саратовского кардиохирурга Вадима Прелатова – тысячи спасенных людей, сложнейшие операции, каждая из которых –бескомпромиссная борьба со смертью. Это отчаянный поединок, в котором непременно должно победить живое начало. И сколько раз этот человек дарил своим пациентам надежду на жизнь, полную радости и счастья, заставляя работать пресловутый «моторчик».

У него было сердце, открытое миру и людям. Несмотря на свои высокие звания и признание на международном уровне, Вадим Алексеевич был простым и открытым человеком. Любил общаться с журналистами, рассказывать об успехах и делиться проблемами, которые еще остались в кардиохирургии.

Одним из ярких эпизодов его жизни стал период работы на Кубе. О том, насколько высоко на острове Свободы был поставлен уровень медицины, Вадим Алексеевич не переставал восхищаться. Он стоял у истоков создания современного кардиохирургического центра, где с участием русского хирурга было успешно проведено четыре операции по трансплантации сердца. Одна из них состоялась в день рождения Вадима Алексеевича. Он пригласил друзей, устроил праздничный обед. Но не успели гости сесть за стол, как во двор приехала полицейская машина, и кубинские коллеги повезли его в госпиталь для участия в экстренной операции. Донором оказался житель Санта-Клары, где, собственно, и возводился центр. Однако все операции в то время делали только в Гаване. Расстояние между городами – более двухсот километров. Но для того чтобы транспортировать орган в столицу, Фидель Кастро выделил свой личный самолет. Все происходило настолько оперативно, что нельзя было медлить ни минуты. Вертолет, который в тот момент уже крутил лопастями прямо у клиники в Санта-Кларе, привез русского хирурга на военный аэродром, где с ревущими моторами его ждал президентский ЯК-42. В гаванском аэропорту стояли наготове машины, и, несмотря на глухую полночь, были перекрыты все улицы города. Через несколько минут Прелатов с донорским органом буквально вбегал в открытые двери клиники, дорожа каждой секундой. Потому что должен был доставить его ровно в тот момент, когда хирург в операционной вынимал у пациента больное сердце.

Это был 1986-й год, когда в России к таким операциям только готовились.

А в 1996-м году, когда Ренат Акчурин оперировал в Москве президента Ельцина, Вадим Прелатов, совершив научный прорыв в истории Саратовского кардиохирургического центра, выполнил аортокоронарное шунтирование пожилому мужчине. Собственно, попытки хирургического лечения ишемической болезни сердца в Саратове предпринимались предшественниками Прелатова, однако все операции заканчивались летальным исходом. Это был первый успех нашего кардиохирурга, за которым последовал второй, третий, четвертый…

Чтобы добиться столь высоких результатов, ему пришлось заново поднимать саратовскую кардиохирургию, которая к тому моменту была заброшена. Вместо мощного кардиохирургического центра, носившего некогда статус межрегионального, остался, как говорил Вадим Алексеевич, «разбитый остов корабля», где не оказалось ни кабинета для приема больных, ни архива с амбулаторными картами, ни простого тонометра, а операции на сердце проводились от случая к случаю. Более того, в отделении, помимо хирургии сердца, делали грыжесечение, резекцию желудка и другие. «Как все это можно было совмещать?» – недоумевал хирург. – Я приехал и сказал: «Вот мои руки, моя голова. Я готов поставить нашу службу на самый высокий уровень. Только купите мне это и это». Вадим Алексеевич глубоко переживал тогда за состояние кардиохирургии. Особенно болезненно он реагировал на равнодушие чиновников, препятствующих восстановлению кардиохирургического центра. И вспоминал слова коллеги, самарского кардиохирурга Виктора Полякова, выразившего свою мысль в поэтических строках: порой хирургу проще вынуть сердце, чем до него достучаться.

Но он не опустил руки, и первое, с чего начал, – стал искать единомышленников, новых врачей, заинтересованных, творческих. Именно тогда, в середине 90-х, и была сформирована команда под руководством профессора Прелатова, выполнившая за годы работы обновленного центра более 2 тыс. операций. Своим ученикам он прививал не только медицинские знания, но и воспитывал их с точки зрения отношения к пациенту. Он всегда говорил, что хирург не только должен быть профессионалом своего дела, этого мало. Он должен быть вдвойне сострадательным к больному, уметь поддержать его и найти нужные слова. Особенно в тех случаях, когда операция уже не поможет.

Центр городской клинической больницы № 2 имени В.И. Разумовского заработал в полную силу. Но необходимо было проводить еще больше хирургических вмешательств, более сложных и требующих современного оборудования. И Вадим Алексеевич инициирует создание нового областного клинического кардиологического диспансера – того, который действует сейчас. Это его мечта, его детище, и он был бесконечно счастлив, когда в нашем городе появилась клиника, позволяющая проводить сверхсложные операции на сердце, в том числе самым маленьким пациентам.

Кардиохирургия не просто продлевает жизнь, во многих случаях она ее сохраняет. Если прооперировать ребенка, страдающего пороком сердца, он проживет долгую, полноценную жизнь обычного человека. Но если оставить без хирургической помощи – погибнет, чаще всего, так и не дожив до своего совершеннолетия. Вадим Алексеевич рассказывал об одном из первых своих пациентов – мальчике по имени Ваня. Диагноз – тяжелейший врожденный порок сердца – стал для его родителей приговором, потому что оперировать такой орган, пораженный с четырех сторон, – значит идти на профессиональный риск. Никто из коллег Прелатова не хотел брать на себя такую ответственность. Но саратовский кардиохирург, сам до конца не веря в положительный исход, решился на операцию. И Ваня остался жить. Сейчас у него прекрасная семья: любимая жена и пятеро ребятишек.

Сколько раз он держал в руках человеческое сердце, но никогда не переставал восхищаться его возможностями. «Что такое сердце вне организма? – спрашивал он. - Кусочек мяса и больше ничего. Никакой жизни в нем нет, и можно только уповать на Господа Бога, как с помощью этого «кусочка мяса» можно вдохнуть жизнь. Можете представить себе: сердце, которое мы берем у собаки, охлаждаем, промываем холодным раствором и помещаем в кастрюльку с холодной водой. А когда переносим орган на другую собаку и подшиваем к сосудам, у всех на глазах вдруг происходит чудо: кровь начинает протекать по коронарным артериям, и этот «кусочек мяса» оживает, сокращаясь все чаще и чаще, возвращая к жизни весь организм».

А кардиохирургом Прелатов вовсе не собирался быть. Его кандидатская диссертация была посвящена проблемам педиатрии, да и сам он был больше похож на доброго детского доктора, чем на строгого хирурга. Все началось с лекции академика Бакулева о первых операциях на сердце, прочитанной в стенах бывшего парсамовского роддома. Затем, после окончания Саратовского
мединститута, – практика сельского врача в деревушке с калмыцким названием Оля, что под Астраханью. Может быть, там и раскрылось призвание Прелатова – лечить человеческие сердца. В один из будничных дней сельский врач Вадим Прелатов выехал на очередной вызов к местному жителю. К удивлению молодого доктора, входная дверь оказалась открытой, а сам дом – пустым. И вдруг голос: «Это я вас пригласил. Но у меня не оказалось воды, чтобы напоить вас чаем. Я принял нитроглицерин и пошел к колодцу», – за спиной Прелатова стоял богатырь с ведром воды в руках. Вадиму Алексеевичу не составило труда понять: у мужчины тяжелейшая форма стенокардии. Его могла бы спасти операция, но на дворе стоял 64-й год, когда кардиохирургия только-только пыталась подняться на ноги. Врач понимал, что жить его пациенту оставалось совсем немного. Он умер через полгода, но перед смертью просил передать Вадиму Алексеевичу, который в то время работал уже в Подмосковье, что молодой доктор обязательно будет возглавлять большой центр, где лечат сердце.

Вадим Прелатов часто вспоминал этого мужчину и его пророчество, в которое тогда было трудно поверить. И все эти годы он, словно отдавая дань памяти не спасенному много лет назад человеку, каждый день отдавал частичку своего сердца, чтобы сохранить еще одну чью-то жизнь.

У кардиохирургов тоже болит сердце, может быть, гораздо чаще, чем у их пациентов. Ведь любая операция – это тяжелейший стресс для врача. Всегда хочется верить в ее успешный исход, но не всегда так бывает. Вадим Алексеевич говорил, что к смерти привыкнуть невозможно, и когда это случается, вся бригада выходит из строя. Невидимые рубцы на сердце хирурга никуда не деваются, они только накапливаются, пока не достигнут критического уровня. Не случайно среди профессий группы риска одно из первых мест занимает хирургия. «Человек умирает один раз. Хирург – с каждым пациентом, который остается на столе», - говорил Вадим Алексеевич. Особенно такие, как он, которые прячут свои эмоции, старясь не обидеть других. Интеллигентные и тонко чувствующие люди. «Во время операции я не имею права повышать голос, - высказывался он. - Я знаю хирургов, которые кричат, бросают инструменты - такого нельзя допускать. Между хирургом и всей операционной бригады должны сохраняться отношения культурных людей. Потому что от этого зависит эмоциональное состояние коллег, что в конечном счете сказывается на результате операции».

Кардиохирургия была для него воздухом, которым он дышал. В одном из наших интервью Вадим Алексеевич признался: «Я без работы не могу жить. Не только я - все хирурги, которые посвятили медицине свою жизнь. Мы должны оперировать. Если этого нет, врач лишается главного стержня в жизни. Поэтому хочется как можно дольше работать, держаться на плаву…».

Он говорил, что профессия врача сродни высокой миссии священнослужителя. К врачу, как и священнику, люди приходят со своей болью, проблемами, сомнениями. Вадим Алексеевич лечил не только тело, но и души людей. И люди к нему тянулись, получая в ответ доброту и искреннее сострадание... Он ушел туда, где он сейчас, наверное, нужнее всего, где так нуждаются в исцелении духовных недугов. Ведь по-настоящему уврачевать человеческие души дано не каждому.